Одним из немногих компонентов российско-американского диалога, не утративших свою актуальность сегодня, остаются переговоры по контролю над вооружениями. В той или иной форме они практически без перерыва продолжаются с 1960-х годов, когда эхо Карибского кризиса заставило руководство двух стран прийти к простому пониманию: ядерная война не может быть выиграна, а значит — не должна быть начата.
Тем не менее, как и все конструктивные аспекты отношений Москвы и Вашингтона, этот вопрос не избежал деградации, спровоцированной гегемонистскими амбициями США. Процесс отмирания создававшейся десятилетиями системы в активной фазе начался после распада СССР — в тот момент, когда опьяненные «концом истории» американские элиты начали пытаться закрепить «новый мировой порядок» через уничтожение наследия недавнего прошлого.
Первой жертвой стал Договор о ПРО. Немалую роль тут сыграли и лоббисты крупнейших военно-промышленных корпораций, не жалевших средств на выбивание миллиардных контрактов. Одновременно США всеми силами приближали разрушение Договора об обычных вооруженных силах в Европе, из которого Россию буквально вынудили выйти. Уже при администрации Трампа адепты неоконсервативного подхода к проблемам контроля над вооружениями и вовсе инициировали отказ Вашингтона от выполнения обязательств по Договору о ракетах средней и меньшей дальности и Договору об открытом небе.
Заявлявший о своей приверженности рациональной дипломатии Байден практически ничего не сделал ради возвращения к конструктиву на данном направлении. Единственным его позитивным шагом стало согласие продлить договор о Сокращении наступательных вооружений — СНВ-3. Впрочем, вскоре стало ясно, что и это решение было продиктовано не столько заботой о поддержании стратегической стабильности.
США рассматривают данное соглашение скорее как инструмент контроля (с помощью предусмотренных его текстом инспекций) над состоянием российского ядерного арсенала — в том числе для выдвижения в будущем претензий и обвинений в адрес Москвы, как это было накануне их выхода из ДРСМД. При этом параллельно Вашингтон делал всё возможное, чтобы обойти заложенные в Договор ограничения, например, на количество шахтных пусковых установок и стратегических бомбардировщиков.
Фактически верификацию соблюдения Договора администрация Байдена превращала в игру в одни ворота. Формально именно в связи с этим Россия была вынуждена перенести на неопределенный срок консультации с США по этому вопросу. Но проблема, препятствующая развитию коммуникации по контролю над вооружениями, не только в этом.
Когда данная система создавалась, Москва и Вашингтон стремились всеми силами отойти от края пропасти, у которой мир оказался на раннем этапе холодной войны. Идея мирного сосуществования двух систем тогда доминировала в умах политиков двух стран. Сейчас всё иначе. США включили в свои стратегические документы положение о возможности нанесения упреждающего ядерного удара, а Пентагон активно разрабатывает концепции ограниченного использования тактического ядерного оружия.
Заявления соратников Байдена, согласно которым Вашингтон готов к нанесению конвенционального удара по российским силам, базирующимся на новых территориях, также говорят о том, что США больше не опасаются фатальных последствий российско-американского военного столкновения. Да и сами массированные поставки вооружений Украине де-факто превратили Соединенные Штаты в сторону конфликта. В этих условиях делать вид, что за минувший год в нашем диалоге не произошло никаких подвижек, абсурдно. Россия и США сегодня, по сути, находятся в состоянии гибридной войны.
Американские власти не скрывают своего желания максимально дестабилизировать ситуацию в нашей стране вплоть до ее дезинтеграции, одновременно вовсю готовясь к ограниченному ядерному столкновению. На таком специфическом фоне сама идея продолжения переговоров по сокращению наступательных вооружений начинает вызывать сомнения.
Вероятно, лишь выйдя с победой из спровоцированного США украинского кризиса, Россия окажется в достаточно уверенной позиции, чтобы вернуться к соответствующему вопросу. Сам по себе отказ от принципов формировавшегося великими дипломатами прошлого диалога изначально не был нашим выбором. Но он позволил в очередной раз разглядеть всё лицемерие бывших западных партнеров и задуматься о том, не нуждается ли эта система в перестройке и по-прежнему ли она отвечает национальным интересам. Можно не сомневаться, что уже в ближайшее время президент России даст на все эти вопросы логичный и выверенный ответ.
